Крещение Руси. Выбор cвятого равноапостольного князя Владимира.

Господь воздвиг Русскую Православную Церковь на громадных просторах восточной Европы в канун того драматического момента церковной истории, когда папский Рим отделился от Вселенской Церкви, и начала свое существование Римско-католическая церковь. Между Православным Востоком и Католическим Западом пролегла духовная пропасть. Пути двух частей прежде единого христианского мира разошлись. Это стало окончательно ясно в 1204 году, когда под ударами западных крестоносцев пал и был разграблен Константинополь. Все это во многом определило дальнейшую судьбу некогда блистательной Империи Ромеев. Зажатая в тисках между исламским Востоком и католическим Западом, одинаково враждебными по отношению к Византии, эта великая православная держава вступала в долгий период упадка и агонии. С ее гибелью в мире, казалось, могло уйти в небытие и Православие. Но Православная Церковь Христова не может прекратить свое бытие здесь, на земле, прежде, чем окончится сама история человечества. Церковь пребудет на земле до конца времен. Поэтому в контексте дальнейших судеб Православия так важно, что именно в этот критический момент, накануне Великого Раскола 1054 года возникает новая, великая в будущем, православная держава, а с ней вместе и новая Поместная Православная Церковь. Руси было предначертано стать в дальнейшем преемницей Византийской империи и новым оплотом Вселенского Православия. В этом проявился несомненный Промысл Божий о русском народе. 

.

Однако, крещение Руси, которое произошло при св. князе Владимире, отнюдь не было первым знакомством Руси с христианством. К этому времени уже была подготовлена почва для скорого распространения Православия среди русского народа. Прежде всего надо отметить, что существует широко известное предание о проповеди святого апостола Андрея Первозванного в наших землях. Преподобный Нестор Летописец в «Повести временных лет» сообщает о проповеди святого Андрея на месте будущего Киева. В тоже время в «Повести…» под 983 г. содержатся выражения: «сде бо несуть апостоли учили» и «аще и телом апостоли не суть сде были, но ученья их аки трубы гласят по вселенней в церквах». Эти выражения, разумеется, можно трактовать по-разному, но ряд авторов усматривал в них противоречие преданию о проповеди апостола Андрея. Уже архиепископ Филарет (Гумилевский) высказывал первые сомнения в истинности этого предания. С особой силой критические пафос в отношении повествования о проповеди св. Андрея в Поднепровье выразился в трудах Е.Е.Голубинского. 

Тем не менее, устойчивое почитание св. апостола Андрея Русской Православной Церковью в качестве провозвестника христианства на земле будущей Руси и ее небесного покровителя, отмечаемое с домонгольской эпохи и до новейшего времени, само по себе не позволяет отбросить древнее предание. И хотя мы не имеем строгих доказательств того, что апостол проповедовал на месте будущего Киева, как об этом сообщает «Повесть временных лет», вполне вероятно, что св. Андрей мог миссионерствовать, если и не на территории будущей Руси, то совсем неподалеку от нее. Вполне достоверным можно признать тот факт, что апостол Андрей проповедовал в Северном Причерноморье. В частности, церковный историк IV века Евсевий Кесарийский, ссылаясь на Оригена, сообщает, что Андрей Первозванный получил по жребию для проповеди Скифию. 

Вполне мог св. Андрей Первозванный подниматься и вверх по Днепру до места, где позднее возник Киев. Имеются археологические находки, свидетельствующие об оживленной торговле греко-римских черноморских колоний с племенами, населявшими территорию будущей Руси. Известно, что множество античных торговых факторий существовало по течению Днепра. Таким образом, св. Андрей вполне мог побывать в этих местах вместе с греко-римскими купцами. 

Чрезвычайно важно отметить также и то, что в составе канонической территории Русской Православной Церкви и сегодня пребывают земли, где христианство бесспорно появилось уже в первые века своей истории: Крым, часть Кавказа, другие области Северного Причерноморья. Археологические находки, сделанные в Херсонесе, Керчи и многих других греко-римских поселениях Крыма, Приазовья и Новороссии, свидетельствуют о том, что христианство там распространилось уже в I-III веках. В 1997 г. появилось сообщение об изображении Христа Спасителя, обнаруженном в древнем Пантикапее (на месте нынешней Керчи): его датировали I в. Согласно устойчивому и никем не оспариваемому преданию, в 101 г. по Р.Х. в Херсонесе мученически окончил свои дни сосланный сюда при императоре Траяне священномученик Климент, папа Римский, которого со времени святого Владимира почитали как одного из небесных покровителей Руси. 

С деятельностью святой равноапостольной княгини Ольги (945 -969) связан второй этап христианизации нашего Отечества. Как известно из Повести Временных Лет, Ольга в бытность свою язычницей, была не только мудрой, но и жестокой правительницей. Впрочем, таковы были нравы эпохи. Ужасная расправа, учиненная Ольгой над древлянами в порядке кровной мести за убитого ими Игоря, свидетельствует о ее первоначальном типично языческом мировоззрении. Хотя уже были на Руси первые христиане, и даже князь Игорь симпатизировал им, но проповедь Евангелия судя по всему до Ольги дошла далеко не сразу. И все же, можно думать, что голос совести заговорил в душе Ольги после ее злодеяния. О ее некоторых не вполне обычных для язычницы чертах свидетельствует и тот факт, что Ольга категорически отказалась от повторного брака после смерти Игоря. По-видимому, в душе княгини произошел перелом, который от этих кровавых и жестоких деяний повлек ее к покаянию и обращению в христианство. Вероятно, личные моменты смешивались в ее сознании и с государственно-политической проблематикой. Быть может, этот первоначальный порыв Ольги был замечен киевскими христианами, и в дальнейшем они оказали на нее определенное влияние. Известно, в частности, что в Константинополь с ней прибыл какой-то священник по имени Григорий. Некоторые на основании этого факта полагают, что Ольга была крещена на Руси еще до своей поездки в Константинополь. Но это вполне мог быть священник, который готовил княгиню к крещению — оглашал, наставлял в истинах веры. 

Крещение Ольги произошло скорее всего в Константинополе, о чем сообщают византийские историки Иоанн Скилица (XI в.) и Иоанн Зонара (кон. XII в.). О том, что княгиня крестилась в столице империи, может косвенно свидетельствовать и вклад св. Ольги в храм св. Софии в Царь-граде — серебряная тарель, позднее похищенная при разграблении города крестоносцами и попавшая в собор св. Марка в Венеции. 

Крещение равноапостольной княгини состоялось, вероятно, в 957 г. Хотя высказывались предположения о том, что это могло произойти и раньше. Академик Литаврин пришел к выводу, что первый визит Ольги в Константинополь имел место еще в 946 г. Если Ольга была крещена уже тогда, то не будет выглядеть противоречивым сообщение Степенной Книги о том, что в 947 г. Ольга обходила русские земли, проповедуя Евангелие, сокрушая идолов и воздвигая кресты. Об этом же говорит и Иаков Мних. А Татищев, ссылавшийся на Иоакимовскую летопись, писал, что уже Ольга основала Софийский собор в Киеве. Это подтверждается свидетельством источника XIV в. о том, что Софийский собор в Киеве был освящен в 952 г., что было возможно лишь в том случае, если Ольга действительно была крещена ранее указанного «Повестью временных лет» года. 

Но вероятно, крещение княгини не всеми на Руси было воспринято однозначно. В большинстве своем киевляне-язычники, можно думать, скорее удивлялись и недоумевали. В этом плане очень характерно замечание Святослава, сына Ольги и Игоря. Мать просила его принять христианство, а он отвечал, что дружина будет смеяться над ним. Это весьма характерно: с точки зрения язычников христианство представлялось чем-то смешным. К обращению Ольги, которая была народом прозвана Мудрой, могли отнестись как к политически необходимому в борьбе с Хазарией шагу. К тому же Ольга была женщиной, и ей многое могло проститься по снисхождению. Но князь-воин Святослав, глава дружины, отец народа, никак не мог позволить себе принять крещение. Это уже было чревато осмеянием и потерей авторитета у подданных. Вероятно, для язычников, христианство представлялось выражением какой-то слабости, никчемности в военном плане. Культа силы, который языческая дружина ценила превыше всего, в христианстве, проповедовавшем мир и смирение, она не находила. Святослав хорошо понимал, что поддержки среди большинства своих воинов он в случае крещения не встретит. Да и сам он, лихой вояка по натуре, совершенно не был расположен к христианству. 

Политические издержки от принятия христианства при всех антихазарских плюсах также способны были смутить Святослава. Ведь высокомерные греки всех варваров, принимавших от них крещение, автоматически зачисляли в подданные Византийской империи. Ольга, например, в Константинополе получила довольно скромный придворный чин архонтиссы. Сообщение «Повести временных лет» о поездке Ольги в Константинополь, увы, выглядит сильно приукрашенным из самых лучших патриотических побуждений: визит Ольги к ромеям представлен как ее исключительная дипломатическая победа. Летопись даже сообщает, что будто бы император Константин Багрянородный хотел на ней жениться — так был очарован ее красотой и мудростью. Но историки замечают, что это мало сообразно хронологически. Ведь Ольга скорее всего была уже далеко не молода, а Константин женат. 

И все же крещение Ольги — это важнейшая веха на пути христианизации Руси. Летописцы по праву называют ее «зарей», которая предшествовала «солнцу» — то есть св. кн. Владимиру. Значение ее примера для общества было чрезвычайно велико. Недаром позднее советники говорили князю Владимиру, что если уж мудрейшая Ольга приняла крещение, то это дело заслуживает доверия. То есть значение Ольги в том, что она подготовила почву для утверждения христианства на Руси. Поэтому Ольга, как и ее внук Владимир, именуется нашей Церковью равноапостольной. 

Говоря о времени св. Ольги, интересно также отметить такой факт, упомянутый в одной из германских хроник: в 961 г. в Киев из Германии прибыл монах тpиpского монастыря св. Максимина Адальбеpт, поставленный незадолго до этого латинским епископом для pуссов. Пpибыл он в ответ на просьбу Ольги к императору Оттону. Новокpещеная княгиня, еще, вероятно, слабо разбиралась в уже весьма непростых взаимоотношениях между греками и латинянами, хотя до Великого Раскола впереди было еще почти столетие. Ольга, обиженная высокомерием греков, вероятно, надеялась на помощь немецких миссионеров. Однако, уже на следующий год Адальбеpт был принужден бежать из Киева. Зная о методах, которыми в эту эпоху насаждали христианство посланцы Рима, удивляться краху миссии Адальбеpта в Киеве особенно не приходится. Более того, можно думать, что грубое и неуклюжее западное миссионерство немало поспособствовало тому, что Святослав настроился против христианства, а язычество ответило обостренной реакцией. Так, вероятно, Русь получила первый печальный опыт общения с папским Римом. 

Каково было положение русских христиан после кончины св. Ольги, во время самостоятельного княжения Святослава Игоревича (945-972)? Некоторые скупые свидетельства, сохранившиеся от той поры, позволяют предполагать, что после кончины святой равноапостольной княгини Ольги ее сын-язычник воздвиг гонение на христиан. 

Ссылаясь на Иоакимовскую летопись, Татищев сообщает о том, что по приказу Святослава в Киеве была разрушена Никольская церковь, вероятно, та самая, которую Ольга воздвигла над Аскольдовой могилой. Та же летопись говорит и о поражениях Святослава в войне с Византией на Дунае. Согласно этим свидетельствам, озлобленный военными неудачами князь-язычник казнил множество своих дружинников-христиан. Святослав, вероятно, обвинял их в измене в пользу единоверной им Византии. Князь отправил в Киев приказ разгромить тамошнюю христианскую общину и сам двинулся в столицу, дабы учинить расправу над православными киевлянами. Святослав, как можно предполагать, видел в христианстве исключительно средство достижения византийской гегемонии в Восточной Европе и боялся через распространение христианства впасть в зависимость от греков. 

Однако Святослав на пути к Киеву погиб от рук печенегов, которые подстерегли его у днепровских порогов. Гумилев даже делает совершенно фантастический вывод о том, что печенегов спровоцировали против Святослава именно киевские христиане. В это верится с трудом, особенно после приводимого Татищевым рассказа о том, с какой радостью христианские мученики из числа дружинников Святослава шли на смерть за Христа. 

«Повесть временных лет» ничего не сообщает об этих событиях. Подтверждений тому, что сказано у Татищева, в других источниках нет. Но возможно, что рассказа о гонениях при Святославе нет в Начальной летописи (также, как нет в ней, например, никаких сообщений о «Фотиевом крещении» Руси) потому, что предшествующие «Повести…» источники были тщательно отредактированы по соображениям политической конъюнктуры. Преподобный Нестор, правда, приводит под 971 г. договор Святослава с византийским императором Иоанном Цимисхием, в котором русский князь от лица всего своего народа клянется именами Перуна, «в его же веруем», и «Волоса, скотья бога». Ничего подобного договору Игоря с греками, где отдельно упоминаются христиане, мы не видим. Быть может, это косвенное подтверждение отрицательного отношения Святослава к христианам. 

Все же можно считать, что при Святославе действительно имела место реакция язычества против усиливающегося христианства. Приверженцы старой веры к этому времени весьма остро ощутили, что близится конец язычества на Руси, и нашли удобный момент, чтобы попытаться не допустить этого. 

Еще острее борьба агонизирующего язычества с христианством разгорелась при преемниках погибшего Святослава. Киевским князем после кончины отца стал старший сын Святослава — Ярополк. Другой сын — Олег — княжил в земле древлян. Оба старших сына Святослава были воспитаны святой Ольгой, то есть несомненно в христианском духе. Ярополк кроме того был женат на гречанке-христианке, бывшей монахине, которую Святослав взял в плен где-то на Дунае и прислал своему наследнику. Эти обстоятельства, безусловно, не могли не сделать Ярополка покровителем христиан. 

Возможно даже, что он и сам тайно принял христианство либо считался оглашенным. Косвенно об этом может свидетельствовать погребение Ярополка и Олега Святославичей в Десятинном храме при Ярославе Мудром (в 1044 г.). Правда, «Повесть временных лет» сообщает о том, что в данном случае имело место нечто совершенно беспрецедентное — посмертное «крещение» останков князей. Но если допустить, что оба этих князя, не будучи крещенными, считали себя христианами, то упомянутый факт не будет казаться совсем уж полным нонсенсом. 

На фоне старших братьев — законных князей — Владимир выглядел «бастардом», так как был сыном Святослава от его наложницы Малуши, ключницы княгини Ольги. Его презрительно называли «робичичем», т.е. сыном рабыни. Владимир получил в удел далекий Новгород. Татищев предполагал, что именно антагонизм между князем Ярополком, приверженцем христианства, и бастардом-язычником Владимиром стал причиной междоусобицы между братьями. Его, вероятно, решила использовать в своих целях партия ревнителей язычества, которая сконцентрировалась в Новгороде вокруг молодого князя. 

Языческий, полуваряжский Новгород встал в оппозицию уже в значительной степени христианизированному Киеву. Владимир первоначально выступал как лидер этой агрессивно настроенной партии языческого реванша. Казалось, что эта партия победила, когда Владимир в решительной схватке одолел Ярополка, погибшего в борьбе с братом около 978-979 гг. Но на самом деле это была уже агония язычества.

После победы над Ярополком Владимир стал княжить в Киеве. И вновь, как некогда при Олеге Вещем, язычество торжествует над христианством. Правда, совсем ненадолго: дни его сочтены, оно изжило себя. Но в предсмертной агонии язычество сильно активизируется. И не без решительного влияния самого Владимира, пришедшего к власти именно в качестве лидера языческой партии. Как говорит летописец, никогда еще прежде не было на Русской земле такого «мерзкого идолослужения», как в начале правления Владимира. 

Однако, нужно сказать, что Владимир, как человек огромного ума, недюжинной интуиции и глубокой религиозности, понимал, что язычество в своих прежних формах уже несостоятельно. Подобно римскому императору-ревнителю язычества — Юлиану Отступнику — он предпринимает попытку реформировать многобожие. Объединив под своей единодержавной властью русские племена, Владимир осознал необходимость религиозного единства. Владимир понимал, что ни на чем ином, кроме как на религии, это единство создать невозможно. Можно, конечно же, попытаться объединить всех насилием, но такая держава будет существовать только самое короткое время. Владимир это прекрасно понимал. Поэтому он попытался достичь единства иным способом. 

До сих пор различные племена, населявшие Русь, поклонялись своим местным богам. Варяги почитали одних, славяне других, у финнов были третьи. Правда, часто они заимствовали культы другу друга. Но никакого единообразия в языческих верованиях на Руси не было. Владимир же повелел собрать воедино всех языческих богов и создал общий языческий пантеон — своего рода «русский Олимп». Как говорит летописец, в Киеве он поставил на капище идолов Хорса, Дажь-бога, Стрибога, Симаргла и Мокоши. Возглавил же все это, отныне «единое», семейство Перун, бог грома и огня, признанный верховным. Причем, это было божество, имевшее скорее всего балто-варяжское, а не славянское происхождение. Реформа язычества была осуществлена около 983 года. Но очень скоро оказалось, что реформа эта абсолютно несостоятельна. У этих богов не было никакого авторитета, чтобы заставить людей признавать наряду с привычными для их племени божествами и какие-то новые. Кроме того, у этого дела, наверное, была и своя мистическая сторона: искусственно собранные воедино «боги» не могли сосуществовать рядом -бесы ведь тоже друг друга ненавидят. 

И все же язычество отчаянно сопротивляется накануне своего исчезновения. При Владимире языческим богам совершаются доселе почти неизвестные на Руси человеческие жертвоприношения. Так, например, после победоносного похода Владимира на ятвягов в 983 году были убиты Феодор и Иоанн, два варяга-христианина, отец и сын, которые стали первыми на Руси мучениками веры, чьи имена нам известны. Сына хотели принести в жертву языческим богам. Отец, конечно же, не позволил этого, и в результате их обоих убили. Такой свирепый характер носило язычество Владимира и его окружения. Но кровь мучеников, как это всегда было в истории Церкви, только приближала победу христианства. В 983 г. Владимир еще приносил человеческие жертвоприношения, а уже через пять лет он принимает христианство. 

Это был глубочайший переворот в душе князя. Из бездн ада он сумел подняться к Богу. В этом святость равноапостольного князя, осознавшего ту бездну бездуховности, в которую ввергает язычество, и сумевшего найти выход из этой пропасти, не только обратившись к истинному Богу, но и приведя за собой весь свой народ. Чтобы понять все величие подвига святого князя Владимира, нужно оценить, каким он был до крещения. Он по сути был братоубийцей, приносил человеческие жертвоприношения. Пьяные оргии — привычное времяпровождение князя и его дружины. Кроме того, известно, сколь развратен был его нрав. Не погнушался он взять в жены полоцкую княжну Рогнеду, отца которой он убил на ее глазах. Подобным же образом и жена убитого брата Ярополка оказалась в гареме развратного язычника. Словом, Владимир до крещения своего был таким же жестоким и страшным человеком, как и все язычники.

 

О языческой религии славян, в которой был воспитан Владимир, мы знаем, в частности, из воспоминаний арабских путешественников, бывавших на Руси. Один из них, ибн-Фадлан, описал похороны знатного руса, которые он наблюдал где-то в районе Волги. Эти языческие похороны сопровождались отвратительными и мерзкими церемониями. Вместе с умершим русом в могилу клали убитого коня, какие-то предметы и вещи. Вместе с ним в загробный мир в принудительном порядке отправляли и жену. Ее убивали самым изуверским образом, предварительно изнасиловав в ритуальном порядке. Затем все сжигалось на погребальном корабле. Причем, ибн-Фадлан сообщает, что при этом имели место настолько гнусные церемонии, что он, араб-мусульманин, не может их описать. Из одного этого свидетельства видно, что язычество — это вещь очень страшная и далеко не столь романтичная, как это многие пытаются представить сегодня в разного рода популярных изданиях. Языческий культ — это страшное, сатанинское по своей сути явление, даже если речь идет о гораздо более цивилизованном эллинском язычестве. Не случайно, что идолы всегда считались местом обитания бесов, и их после крещения народа всегда старались уничтожать. Страшная реальность служения бесам всегда стоит за любым язычеством. И сегодня, когда некоторые лица пытаются возродить язычество, оборачивается это самым трагическим образом. Начинается все с купальских хороводов, а заканчивается самым неприкрытым сатанизмом с ритуальным блудом и человеческими жертвоприношениями, что, увы, сегодня уже встречается снова. 

Именно таким же был до своего крещения и князь Владимир. Будущий креститель Руси в пору своего язычества поистине познал глубины сатанинские. Но в его душе произошло нечто, подобное тому, что некогда было и с Ольгой. Несомненно, это было глубокое внутреннее перерождение. Когда Владимир увидел, что из его реформированного язычества ничего не получается, это, очевидно, стало для него не только политической, но и личной духовно-нравственной проблемой. Безусловно, что сомнение в язычестве у Владимира возникло не только из-за того, что религиозного единства не удалось достичь. Язычество не могло удовлетворить князя. Крайности языческой безнравственности, вероятно, усиливали впечатление духовного тупика. Это чувствуется в словах самого Владимира, сказанных им уже после крещения. Их приводит преп. Нестор Летописец: «аки зверь бях, много зла творях в поганьстве живях, яко скоти, наго». Не только и не столько политический расчет руководил князем при выборе веры, как это обычно представляли историки-марксисты. Личный духовный поиск, безусловно, занимал ключевое место в деле отказа киевского князя от язычества. Он был натурой религиозной, ищущей истину. И это было главным, что заставило Владимира искать новую веру для себя и своего народа. 

Едва ли князь испытал какое-то удовлетворение от гибели варягов Феодора и Иоанна. Быть может, эта трагедия ускорила его личный религиозный кризис, как в свое время это произошло с Ольгой после ее кровавой мести древлянам. Кроме того, Владимир видел и жизнь существовавшей рядом христианской общины. В то же время были рядом и представители других религий. Еще существовал на руинах разгромленной Хазарии иудаизм: купцы-иудеи не были редкостью в Киеве. Рядом с пределами Руси обитали и мусульмане: на Волге уже существовало мусульманское Болгарское государство. Неподалеку на Западе уже распространялось христианство латинское. И поэтому летописное известие о диспуте, состоявшемся при дворе Владимира по вопросу о выборе веры, имеет под собой несомненно историческое основание. Хотя некоторые историки почему-то склонны считать его поздним преданием. Однако, в действительности рассказ Повести Временных Лет о выборе веры вовсе не выглядит неправдоподобным. Аналогичные диспуты при дворах средневековых государей происходили нередко. Достаточно вспомнить хотя бы диспут при дворе хазарского кагана, в котором участвовал св. Константин-Кирилл. Известны подобные диспуты и при дворах европейских государей. Почему же было не устроить такой диспут при дворе государя Киевской Руси? 

К Владимиру стали приходить послы. Одними из первых были иудеи. Во время беседы с ними Владимир, согласно свидетельству летописца, спросил, где их родина. Они же ответили ему: «у нас нет родины. За наши грехи Бог нас рассеял». Речь шла конечно же о рассеянии евреев из Палестины и их распространении по всему миру. Владимир отвечал иудеям, что не желает принимать веры, которая приводит потом к потере отечества. Причем, в ответе князя был двоякий подтекст: он мог иметь в виду не только судьбу Израиля, но и судьбу хазар, потерявших себя после принятия их элитой иудаизма. Беседовал Владимир также и с мусульманами, очевидно, пришедшими из Волжской Болгарии. Здесь показательно, что в своем религиозном поиске князь уже дошел до понимания единобожия. Однако, он еще по-детски наивно лукавит, желая найти легкий путь к Богу. Так, ислам прельщает поначалу сластолюбивого князя возможностью многоженства и обещанием сомнительного «рая», в котором правоверные якобы услаждаются преизобильными благами в обществе гурий. Однако, как говорит летописец, временно победила другая страсть: узнав, что Коран запрещает употребление вина, Владимир произносит историческую фразу: «Руси веселие есть пити». 

Интересно, что гораздо более коротким был разговор Владимира с западными христианами. Очевидно, Владимира отталкивала уже вполне к тому времени оформившаяся идеология папизма с требованием вассального подчинения римскому первосвященнику как земному владыке христианского мира. Владимир ответил папским посланцам, что его предки веры латинской не принимали. Казалось бы не вполне логичное заявление, если речь идет о выборе новой веры. Однако, вероятно, Владимир помнит о том, как при Ольге на Русь приходил с миссией латинский епископ Адальберт, которого киевляне вскоре с негодованием изгнали. Есть некоторые сведения и о неудачных переговорах с латинянами, которые проходили при Ярополке. Для князя Владимира, очевидно, много значил отказ мудрой Ольги от западного христианства и принятие крещения от православных греков. 

В то же время, Владимир не торопился с выбором веры. Наиболее интересным моментом в рассказе преп. Нестора является беседа князя с монахом-философом, пришедшим из Византии. Этот миссионер, по имени нам неизвестный, показал Владимиру икону Страшного Суда, и тем самым наглядно продемонстрировал ему христианскую эсхатологию и посмертную судьбу грешников и праведников. Можно полагать, что этот эпизод наиболее живой и правдивый в рассказе о выборе веры. Потому, что икона является свидетельством о Воплотившемся Боге, «умозрением в красках». Перед нами интересный исторический пример того, как икона была использована в целях проповеди. Это чисто православная аргументация от художественного образа — иконы. Вообще очень характерно для православной культуры Древней Руси, что русские воспринимали Православие больше на уровне художественного образа. В средние века Русь знала мало выдающихся богословов, но создала величайшую иконопись. Князь Владимир от проповеди греческого монаха и от иконы получил сильное эмоциональное впечатление, благоприятное, в отличие от других религий. Но все же это был еще далеко не окончательный выбор. Князь стремился сделать его обдуманно и взвешенно. 

Затем Владимир отправил послов в разные страны, и эти послы подтвердили его впечатление. Летопись нам говорит об ошеломленном состоянии послов Владимира после богослужения в соборе Святой Софии в Константинополе. Несомненно, рассказ этот очень правдив. Вновь перед нами удивительный пример воздействия церковного искусства на души русских людей, пребывающих в духовном поиске. Надо сказать, что византийцы часто пользовались красотой богослужения в подобных случаях. И приведение послов Владимира на службу в храм Святой Софии не было особым актом со стороны императора. Это был обычный способ произвести впечатление на варваров. Повесть Временных Лет рассказывает о том, как подобным образом пытались греки повлиять на Олега и его дружинников, которым даже показали величайшие реликвии — свидетельства Страстей Господних и святые мощи. Но тогда успеха не было — Олег духовными исканиями не отличался. 

Однако, даже после положительного ответа послов, совпавшего с реакцией самого Владимира на Православие, Владимир все еще не торопится принимать крещение. Причина этого теперь, — скорее всего, сложные политические взаимоотношение Руси и Византии. Но это как бы внешняя канва событий, за которой стоит какая-то гигантская духовная борьба за душу самого князя, за судьбу его державы. Поэтому процесс обращения Владимира был очень сложен. Превращение дикого варвара, который приносил человеческие жертвы, в кроткого агнца, святого, конечно, требовало особых обстоятельств, особого Промысла Божия. События, которые привели в итоге к крещению Владимира, а затем и Руси, развивались постепенно. 

Византийские императоры, братья-соправители из Македонской династии Василий II Болгаробойца и Константин VIII, переживали очень сложный период. В империи возник мятеж, заставивший их обратиться к Владимиру за военной помощью. Владимиру было обещано дать в жены сестру императоров Анну. Разумеется, что князь Владимир при этом должен был креститься. Он прислал императорам армию из 6 тыс. воинов, которая разбила узурпатора Варду Фоку, грозившего свергнуть законных императоров с трона. Владимир в обмен на военные услуги потребовал руку византийской принцессы. Ему было отказано. Быть может, сыграла свою роль дурная репутация князя-язычника, аморального варвара. Но самым существенным было то, что Владимир, несмотря на все свое уже вполне оформившееся стремлении к христианству, так к этому времени и не крестился. 

Почему же Владимир медлил с крещением? Очевидно, у князя был свой умысел. Верх взяли политические соображения. Князь Владимир внутренне уже вполне был готов принять Православие, но с точки зрения византийской теократической идеи это означало бы, что Владимир признает себя подданным императоров, хотя бы номинально, и вводит Русь в политическую орбиту Империи Ромеев. Владимир этого явно не желал. Брак с Анной уравнивал его с императорами, делал равным Порфирогенитам. Но прежде женитьбы надо было креститься. Круг замыкался. 

Тогда Владимир своим промедлением с крещением доводит ситуацию до патовой и решает действовать силой. Он идет войной на греков, имея теперь для этого предлог: императоры «обманули» его и не отдали в жены Анну. После долгой осады князь овладевает крымским форпостом Византии — Херсонесом. Владимир требует Анну в жены в обмен на возвращение Херсонеса Византии. Князь явно увлекся политической стороной своего религиозного дела. Поэтому неизбежно было вмешательство Промысла Божия, чтобы кризис разрешился, и политический расчет перестал бы доминировать в сознании князя. Поэтому, когда уже прибыла в Херсонес принцесса Анна, и Владимир торжествовал победу, произошло чудо вразумления: Владимир ослеп. И прозрел лишь тогда, когда принял крещение. Он прозрел физически и духовно. И дело его обращения совершилось в итоге не человеческим мудрованием, а силою Духа Святаго. Быть может, поэтому из купели к алтарю для венчания с Анной вышел уже совсем другой человек, каким мы и видим в дальнейшем св. Владимира, ничего не сохранивший в себе от прежнего языческого облика. 

Св. Владимир при крещении получил христианское имя Василий, в память о великом архиепископе Кесарии Каппадокийской. Вероятно, это произошло не только потому, что он был крещен в Васильевском храме Херсонеса, как сообщает «Повесть Временных Лет». В Византии существовал обычай: в случае крещения какого-либо важного лица его восприемниками от купели часто бывали император или императрица. В этом случае новокрещеный получал имя августейших особ. Вполне возможно, что несмотря на отсутствие императора Василия II Болгаробойцы при крещении святого Владимира, именно он считался официальным крестным отцом киевского князя. 

Нестор Летописец сообщает о возвращении Владимира из Херсонеса следующее: «Володимер же по сем, поемь царицю и Настаса (то есть пресвитера Анастасия Корсунянина, с помощью которого князь овладел городом – В.П.) и попы корсуньски, с мощьми св. Климента и Фива, ученика его. Поима съсуды церковные и иконы на благословение себе. Постави же церковь в Корсуне на горе, идеже ссыпаша среде града крадуще приспу. Яже церкы стоить и до сего же дне. Взя же ида медяне две капищи (то есть античные статуи языческих божеств – В.П.) и четыре кони медяны, иже и ныне стоять за святою Богородицею (имеется в виду Десятинная церковь в Киеве – В.П.). Якоже неведуще мнять я мрамаряны суща. Вдасть же вено греком Корсунь опять царице деля. А сам приде Киеву». 

Интересно, что мы вновь видим, сколь неравнодушен святой Владимир к искусству, хотя теперь речь идет о языческой скульптуре. Но, вероятно, князь был одарен очень тонким художественным чутьем. И он, вчерашний язычник, только что крещеный, уже способен абстрагироваться от языческой основы эллинского искусства, видя в корсунских статуях именно художественные шедевры, а не идолы. Вспомним, что и святой равноапостольный император Константин, основав Новый Рим — Константинополь, отовсюду свозит в эту новую, христианскую столицу империи шедевры античного искусства, одновременно украшая город многочисленными христианскими храмами. Поразителен культурный кругозор Владимира. Ему абсолютно чуждо ханжество, нередко проявляемое неофитами. Он воспринимает православную греческую культуру как эталонную для Руси, даже в комплексе с такими тонкими нюансами, как отношение к античному наследию. 

Крещение Руси явилось в значительной степени заслугой самого князя Киевского, полностью преобразившегося после своего крещения. Именно поэтому Церковь причисляет Владимира к лику равноапостольных мужей. При этом можно сопоставить подвиг святого Владимира с деятельностью Карла Великого, который сравнительно незадолго до князя Владимира создал в конце VIII — начале IX в.в. в Западной Европе, огромную империю. Карл также крестил многие народы, и католической церковью причислен к лику святых. Однако, хотя Карл жил еще до раскола 1054 года, у нас его почитание в лике святых так и не привилось. Скорее всего причина этого в том, что он обращал народы в христианство почти исключительно силою оружия. Он вел кровопролитные войны, не останавливаясь ни перед какими жестокостями в деле обращения язычников. 

В апостольском подвиге святого Владимира мы видим совсем иное. И когда мы читаем в летописи, что в Новгороде посланцы киевского князя использовали при крещении военную силу, что «Путята крестил огнем, а Добрыня мечем», то достаточно сопоставить этот эпизод христианизации Руси с тем, что делалось в Западной Европе, чтобы понять: для Руси насилие над новгородцами — это исключение, случай абсолютно нетипичный, в то время как для Западной Церкви подобные методы были почти традиционными на протяжении многих веков. Тем более, что подоплека сопротивления новгородцев крещению была политической. Ибо к традиционному противостояния столицы бывшей — Новгорода — и столицы новой — Киева — добавилось недовольство Владимиром, который, овладев Киевом при помощи язычников-новгородцев, не оправдал их надежд, не вернул Новгороду былого значения. 

Как же созидалась Русская Церковь? Поскольку киевская община христиан в годы языческой реакции скорее всего понесла большой урон, приходилось начинать почти что заново. Первым шагом святого Владимира стало крещение киевлян, происшедшее, как полагает большинство исследователей, в 988 или 989 г.г., вскоре по возвращении Владимира из похода на Херсонес. Вероятно, это было делом нелегким, так как для того, чтобы крестить киевлян, нужна была огромная подготовка. Мы не знаем сегодня точно, какова была численность населения Киева при Владимире. Но все-таки это была столица могучего княжества — то есть население ее было многотысячным. Чтобы провести крещение в кратчайший срок, что и было предпринято, требовалось сделать очень многое. Прежде всего киевлян нужно было хотя бы элементарно огласить. 

Родственники Владимира, то есть бывшие жены, сыновья и прочие, ближайшие его советники и другие близкие Владимиру люди, вероятно, крестились в церкви Св. Василия. Эта первоначально деревянная церковь, была одной из первых построена равноапостольным князем в Киеве. Освящена она была во имя святого Василия Великого, имя которого принял святой Владимир при крещении. Поставили этот храм на месте прежнего капища Перуна, еще недавно украшенного по приказу князя новым идолом. Теперь же истукан был низвергнут и позорно, с символическими побоями, совлечен на берег Днепра и спущен вниз по течению. Причем, князь велел провожать языческую мерзость вплоть до порогов, отталкивая идола от берега шестами. Понятно, что в сознании новокрещеного князя идол напрямую связывался с вместилищем бесов. 

Остальные тысячи, или скорее всего десятки тысяч людей, были крещены в водах Днепра, точнее его рукава — реки Почайны, ныне не существующей, а слившейся с основным днепровским руслом. Причем, автор «Жития блаженного Володимера» сообщает, что «людье с радостью идяху, радующеся и глаголюще: аще бы се не добро было, не быша сего князь и боляре прiяли». Когда крестился сам Владимир, он был значительно подготовлен к этому ответственному шагу. Он беседовал с философами, проповедниками. К тому же в Херсонесе он должен был пройти оглашение. Что касается народа, то едва ли имела место его серьезная подготовка к крещению. В условиях того времени это было практически нереально. Однако, народ должен был довериться выбору князя, выступавшего от его лица. Это было вполне в духе того полупатриархального характера, который еще имела княжеская власть на Руси. По крайней мере в Киеве это воспринималось именно таким образом: князь выступал в качестве отца большой семьи. Отсюда и успех христианской миссии в столице. Какие-либо данные о протесте киевлян отсутствуют. 

В других же землях, вероятно, христианизация проходила не столь стремительно, как в Киеве. Но все же, следует признать, что Русь приняла новую веру довольно спокойно. Конечно, в первую очередь было крещено городское население. В сельской местности язычество продержалось дольше, что, впрочем, было явлением повсеместным, как на христианском Востоке, так и на Западе. Не случайно латинский термин «paganus», то есть, «язычник», дословно переводится, как «сельский житель». 

Можно полагать, что поскольку крещение Владимир принимает от греков, при участии духовенства Херсонеса, приведенного им на Русь для ее крещения, то первоначальный этап христианизации Руси был связан с Константинопольской Церковью. Вероятно, из Константинополя на Русь вскоре после событий в Херсонесе был послан митрополит или архиепископ. Хотя епархия «Россия» существовала в Константинопольской Церкви уже около столетия, епископа в годы языческой реакции в Киеве скорее всего не было. Кто же стал тем архиереем, при котором совершилось крещение Руси? Предание называет имя святителя Михаила, первого митрополита Киевского. Список Владимирова Церковного Устава, сделанный в конце XII — начале XIII в.в., называет Михаила митрополитом, при котором Владимир крестил Русь. Однако здесь же говорится о том, что Михаила на Русь послал св. патриарх Фотий — очевидный анахронизм. Святительство святого Михаила в Киеве скорее всего следует отнести ко временам Фотиева крещения Руси. Быть может, изглаживание из «Начальной Русской Летописи» памяти о крещении Руси при Аскольде и Дире, предпринятое в угоду новой династии Рюриковичей, стерло и достоверную память о первом епископе Руси. В то же время, его не забыли полностью, но приписали к другой эпохе. 

Кроме того, в качестве первого Предстоятеля Русской Церкви нередко называют митрополита Леона (Льва) или Леонтия. Его упоминают, в частности, «Летопись Новгородских Владык» и уже упомянутый список Церковного Устава святого Владимира. Есть и другие предположения по поводу того, кто возглавлял Русскую Церковь в начальный период ее истории. Не так давно еще одну гипотезу о том, кто был митрополитом Руси при св. Владимире, выдвинул польский историк Анджей Поппе. На основании ряда источников Поппе пришел к выводу, что при Владимире митрополитом Руси был бывший Севастийский митрополит Феофилакт, родом грек. Поппе установил, что в Севастии, армянском городе, расположенном на востоке Малой Азии, почти что в преддверии Кавказа, в конце Х в., при Василии II, находился русский отряд, что отмечают источники. Местный архиерей — Феофилакт, — который поддерживал политику императора, был изгнан из города мятежниками в годы восстания Варды Фоки и бежал на запад, в Константинопль. По мнению Поппе, Феофилакт, уже знакомый по Севастии с руссами, был послан в Киев в качестве митрополита после крещения Руси св. Владимиром. Правда нам не известно, доехал ли он до столицы Руси или это назначение осталось формальностью. Гипотеза Поппе имеет косвенное подтверждение в мозаиках и фресках храма св. Софии в Киеве. Здесь Севастийские мученики изображены на столпах и подпружных арках главного купола кафедрального храма митрополитов всея Руси. То есть они, по замыслу создателей храма, как бы являются основанием Русской Церкви. Кроме того, в Софийском соборе есть еще одно изображение 40 мучеников Севастийских на отдельной фреске. Такое внимание к этим святым едва ли случайно. И то почитание, которым Севастийские святые были всегда окружены на Руси, тоже может свидетельствовать об особой роли Севастийской кафедры в истории Русской Церкви. Возможно, что именно митрополит Феофилакт помогал святому равноапостольному Владимиру в деле просвещения Руси на самом начальном этапе. 

Можно думать, что на первом этапе самой большой проблемой, с которой столкнулся Равноапостольный Креститель Руси, была нехватка подготовленного для миссионерской деятельности духовенства. Уже для крещения одних только киевлян требовалось огромное количество священнослужителей. По-видимому, первых священников Владимир привез из Херсонеса. Это, вероятно, были славяне по происхождению или знающие славянский язык корсунские греки, активно общавшиеся с славянским миром. Но таких было не слишком много. Киев же, а следом и другие города Руси, требовали значительного числа священников. При этом мало было только крестить людей, их нужно было воцерковить, изъяснить основы вероучения, смысл таинств, научить молиться, хотя бы в самой элементарной форме, и объяснить, как должен жить христианин. Все это удалось реализовать на практике далеко не в полном объеме и не сразу. И, вероятно, именно с этим в домонгольский период связано наличие в нашей Церкви весьма серьезных искажений в церковной жизни. Народ был крещен, но не везде на местах после крещения произошло его полноценное воцерковление. Этот процесс растянулся кое-где на столетия. 

 

Тропарь равноапостольного великого князя Владимира
глас 4
Уподобился еси купцу, ищущему добраго бисера,/ славнодержавный Владимире,/ на высоте стола седя матере градов,/ богоспасаемаго Киева:/ испытуя же и посылая к Царскому граду/ уведети православную веру,/ обрел еси безценный бисер — Христа,/ избравшаго тя, яко втораго Павла,/ и оттрясшаго слепоту во святей купели,/ душевную вкупе и телесную./ Темже празднуем твое успение,/ людие твои суще,// моли спастися державы твоея Российския начальником и множеству владомых.

Источник: Петрушко В.И. Курс лекций по истории Русской Церкви

 

Добавить комментарий

Закрепите на Pinterest